Баю, баюшки, баю,

Не ложися на краю –

Придет серенький волчок

И ухватит за бочок…     

Колыбельные моей бабушки… Я помню их все до одной.

Баушка, баба, баба Аня, баба Нюра  — это все она — моя славная и незабвенная, мой свет, учитель и берегиня.

Когда брату Саше исполнилось полтора года, на свет появились мы – две девочки – Леночка и я. А когда нам исполнилось по три месяца, мама пошла на работу – большая семья…

С тех пор она была всегда рядом. Маленькая, тихая, в вечном движении: в огороде, в лесу, с козами-кормилицами, у печки с кашами-супами и пареной калиной, с ванильной опарой и хрустящими груздочками, у ткацкого станка для половиков.

 

Байки, побайки – матери китайки,

Отцу сапоги из бараньей ноги…

Как она все успевала, сколько спала, где черпала силы? Никто не задумывался об этом.

Она была частью всего сущего вокруг нас. Она была истиной и любовью.

Это она, до всех современных психологических рекомендаций, гладила нас по спинкам и головушкам несчетное количество раз в день, как будто рук у нее было не две, а шесть, как минимум.

Это она, не окончившая ни одного класса, сама научилась читать, и вставала в нашей читающей семье в общую очередь для прочтения появившейся дома свежей книги. А еще была ярым спортивным болельщиком – вместе с отцом и братом смотрела футбольные и хоккейные матчи!

 

Чух, чух, чух, чух,

Наловил дед щук,

Баба рыбку пекла –

Сковородка текла…

Бабушка была ровесницей века – прошлого. От которого досталось с лихвой. Родила 11 детей.  В живых осталось двое – одни умирали младенцами, других отняла война.

Вдовой стала в 37, в тридцать седьмом… Вдовой врага народа.

Кирилл Иванович, мой дед, пожарник деревообделочного завода, в            58-м был посмертно реабилитирован за отсутствием состава преступления.

Она навсегда осталось женой верной, венчанной супругой, сохранив любовь свою назначенному богом.

Какими молитвами оплакивала она его, стоя на коленях перед образами в своей комнате? О чем просила Всевышнего?

 

Люли, люли, люли,

Прилетели гули,

Стали гули ворковать,

Моя детка засыпать…

         Она не умела ходить — бегала, как говорила об этом сама. Никогда не носила рукавиц — бегала! Нюра нигде не служила — ее работой был наш дом, наш покой, сон, здоровье и счастье наше.

Мы так любили ее, что мечтали изобрести эликсир вечной молодости, чтобы она могла оставаться с нами как можно дольше!

Я помню, как своими ручонками расправляла ее морщинки на лице и взволнованно спрашивала: «Баба Нюра, ты не умрешь? Никогда, никогда не умрешь?».

Она гладила меня по спине своими добрыми руками и отвечала в такт: «Никогда, никогда, милая…».

Как я верила ей!

 

Баю, баюшки, баю,

Колотушек надаю.

Колотушек двадцать пять –

Будет детка крепко спать…

Она ушла из жизни 80 лет — тихо, как и жила — никого не побеспокоив, не обременив, так и не увидев ни одного правнука…

…Нюра всегда живет в моем сердце, она рядом – в умении быть терпеливой и разумной, когда кончаются силы; в желании быть великодушной и щедрой, когда нужно помочь ближнему; в мастерстве выпечки пирогов с мясом и картошкой…в моей дочке, которая родилась через несколько месяцев после ее ухода, получившей в наследство имя моей бабушки.

Моя дочь Анна — по происхожденью имени — божья милость или благодать. А еще она Анечка, Анюта, Аннушка,…но в порывах самой большой любви, нежности и тепла в семье она зовется Нюрой…

 

Баю, баю, баю, бай,

Поди, бука, за сарай,

Поди, бука, за сарай,                                  

Коням  сена надавай… баю, баю, баю, бай… баю, баю, баю, бай…

Ольга Геращенко